|
Я помню начало 2016-го по двум событиям: плотной стене дождя, замуровавшей меня на краткое мгновение в счастье, и выглянувшему после него солнцу, обнажившему всю нелепость, недолговечность, изменчивость призрачных слов, взглядов, рукопожатий... Казалось бы, ничего страшного не произошло: было два человека с одной тайной на двоих, стало два человека – без тайны, с правдой, озвученной и повисшей воздухе, разбившей мечты, ожидания, чувства... Я в тот момент даже не подумала о том, что можно любить так, словно живёшь в последней раз, и ушла, не обращая внимание на останавливающееся сердце... Думала, справлюсь. Забыла, что год был високосным. А может просто не помнила, что там на календаре. Мне было не до времени, а потом оно и вовсе замерло.
Жизненные силы покинули меня не сразу. Первые недели я усиленно изображала, что у меня всё в порядке, но... когда меня укусила собака, и я не потрудилась сделать все уколы от бешенства, поняла, что моё дальнейшее существование будет, как минимум, оригинальным. Глядя на распухшее, сочащееся кровью колено, я жалела лишь о том, что не могу показать Ему, как по капле вытекает из меня сердце...
Весна сменилась летом, а вместе с ним, дождливым и холодным, пришла новая напасть, имя которой я предпочла даже не узнавать. Мне хватало того, что я могла днями валяться в постели, кашляя огнём и проваливаясь в жар. Обожжённые губы, рассыпающиеся на части лёгкие и пылающая кожа не так смущали меня, как то признание, которое мне не стоило делать. Я сказала ему, как он дорог мне, как важен, но в ответ не услышала ничего, кроме вежливого изумления, граничащего с банальной пустотой. И пусть потом он всё время был рядом, но я уже не видела в этом ничего, кроме чувства ответственности «за тех, кого приручили», а жалости мне хотелось меньше всего... Когда я смогла встать, то поняла, что надо расставаться: прошла мимо него, даже не улыбнувшись, сложила чемоданы и уехала в никуда...
Первые недели моего отчуждения были наполнены теплом домашнего очага и радостью от встреч со старыми друзьями. Меня грели улицы, которые я помнила с детства. Я счастливо замирала, натыкаясь взглядом на знакомые дома. Надо ли говорить, что моё «никуда» - было моим естественным состоянием? Моим прошлым настоящим, в которое я могла погружаться каждый раз, когда мне нужно было зализать очередные душевные раны... Правда, сейчас всё пошло не так, как обычно: я задыхалась без него...
Наступившая осень свалила меня с ног: в первую неделю – простудой, во вторую – ангиной, в третью – слабостью и апатией ко всему, что смутно напоминало... жизнь. За каких-то три недели мой кашель достиг небывалых высот: ночью мне приходилось спать сидя, днём – держать под рукой пакет на случай открытия рвоты. Антибиотики не помогали. Меня выворачивало наизнанку. Не оставалось ничего другого, как дремать в кресле, поминутно вздрагивая от кашля. Я задыхалась без него...
Воспаление лёгких у меня обнаружили сразу, как только я переступила порог частной клиники. Быстрый осмотр, флюорография и вот уже я – не я, а человек – с острой левосторонней пневмонией. Знакомое кресло и пакет. Теперь уже на законных основаниях. Другая группа антибиотиков. Лошадиная доза, от которой у меня останавливается сердце на десятый день приёма. Острая крапивница. Красные пятна с макушки и до колен, увеличивающиеся час за часом, сливающиеся в одно бесконечное багровое полотно. Левое лёгкое булькает, как второй желудок, разбивает грудную клетку болью, когда мне отменяют все лекарства и начинают колоть гормоны, на десять дней превращающие меня в овощ, которому хочется только одного – спать и есть, есть и спать... Как только вспухшая, разрывающая остатки моего сознания кожа начинает светлеть, мне выписывают ещё одну группу антибиотиков. Внутримышечные и внутривенные уколы. Бесконечные флюорографии и КТ. Врачи. Таблетки. Медсёстры. Аптеки. Два месяца. Последних в 2016-м году.
В Новый 2017 год я входила с официальным шрамом на сердце и чётким пониманием того, что мой самый главный новогодний подарок – это жизнь, которую я могу вдохнуть полной грудью. Ни одно платье, ни один iPhone, ни один человек не стоят того единственного вдоха, который ты можешь сделать в новом, ещё неизведанном тобой времени...
PS. Впрочем, даже сейчас я иногда думаю: «А может стоило попрощаться?».
|
|
|
|
|
